Вла­ди­мир Путин рас­ска­зал, на сколь­ко баллов оце­ни­ва­ет от­но­ше­ния с Аме­ри­кой, за что по­бла­го­да­рил Трампа, почему США ввели санк­ции против "Се­вер­но­го потока — 2", о чем Путин пре­ду­пре­ждал Са­а­ка­шви­ли и почему не сло­жи­лись от­но­ше­ния с Обамой.

— Вы так Трампа на­зва­ли До­наль­дом по-дру­же­ски.

— Он меня Вла­ди­ми­ром на­зы­ва­ет, я его До­наль­дом.

— Ну, я к тому, что Вы с че­тырь­мя аме­ри­кан­ски­ми пре­зи­ден­та­ми об­ща­лись. Когда-то Буш в ваших глазах что-то про­чи­тал...

— Да...

— С Обамой, по-моему, не особо, да, сло­жи­лось?

— Ну…

— С кем Вам из этой чет­вёр­ки было наи­бо­лее ком­форт­но?

— Мне сейчас, знаете, трудно ска­зать. У меня со всеми были на самом деле до­ста­точ­но кон­струк­тив­ные от­но­ше­ния.

— Но с Обамой что-то не по­ле­те­ло.

— Ну, по­ле­те­ло — не по­ле­те­ло. У меня были добрые от­но­ше­ния с Бушем...

— Кто-то по­ссо­рил?

— А?

— Кто-то по­ссо­рил?

— Да не, ну при чём здесь по­ссо­рил. Просто, когда че­ло­век го­во­рит, что…

— Вы про Барака?

— А?

— Про Барака?

— Да-да. Он уже сказал, что аме­ри­кан­цы — это особая нация, у них особые права, экс­клю­зив­ные, чуть ли не на весь мир, я с этим не могу со­гла­сить­ся. Гос­подь всех создал оди­на­ко­вы­ми с оди­на­ко­вы­ми пра­ва­ми. И по­это­му го­во­рить, что у кого-то есть экс­клю­зив на что-то, мне ка­жет­ся, аб­со­лют­но неоправ­дан­но.

— Если так шкалу вы­стро­ить, ну пя­ти­балль­ную, чтобы не услож­нять, на какой от­мет­ке мы сейчас с аме­ри­кан­ца­ми? В от­но­ше­ни­ях с аме­ри­кан­ца­ми?

— Ну, мне ка­жет­ся, где-то... Ну где-то на тро­еч­ку.

— На тро­еч­ку? Ну это непло­хо.

— Да, между двой­кой и трой­кой. Ближе к тройке всё-таки. Ну вот смот­ри­те...

— А было?

— Смот­ри­те, мы же всё-таки со­труд­ни­ча­ем в об­ла­сти борьбы с тер­ро­риз­мом. Я ре­аль­но… Ведь я ж по­зво­нил, это я по­зво­нил Трампу со сло­ва­ми бла­го­дар­но­сти за то, что они пе­ре­да­ли нам эту ин­фор­ма­цию.

— То есть это ячейка пи­тер­ская, да, ко­то­рая вот...

— Да. Они давно ра­бо­та­ли за ними. Потом ФБР это дело пе­ре­да­ло в ФСБ, эту ин­фор­ма­цию.

— То есть аме­ри­кан­цы лучше нас ра­бо­та­ют на нашей тер­ри­то­рии?

— Они ра­бо­та­ют... Я не буду сейчас го­во­рить, потому что это за­кры­тая ин­фор­ма­ция. Они ра­бо­та­ют гло­баль­но.

— Я не скажу никому.

— Ну хорошо, я на ушко Вам шепну потом.

— Хорошо.

— Они ра­бо­та­ют гло­баль­но, так же, как и мы.

— Так.

— Но они это пой­ма­ли. В данной си­ту­а­ции наши не пой­ма­ли. Наши много ловят. У нас они де­сят­ки пре­ду­пре­жда­ют тер­ро­ри­сти­че­ских актов, это же ловят, вы­хва­ты­ва­ют. Счёт идёт на несколь­ко де­сят­ков в год. Вот эту си­ту­а­цию аме­ри­кан­цы от­сле­ди­ли. Спа­си­бо им боль­шое, они пе­ре­да­ли.

— Сейчас на тро­еч­ку, а было? Мак­си­мум?

— Ну смот­ри­те… То­ва­ро­обо­рот был больше, он упал до 20, а был 28. Тоже очень мало. Но за по­след­ние два года при Трампе то­ва­ро­обо­рот начал расти. Значит, в об­ла­сти без­опас­но­сти мы в своё время за­клю­чи­ли с тем же Обамой, при нём же было за­клю­че­ние СНВ-3. Теперь он не про­дле­ва­ет­ся. Пока. Значит, здесь вопрос. По­сто­ян­но вво­дят­ся санк­ции в от­но­ше­нии России. Тоже вопрос. Вот «Се­вер­ный поток — 2», ввели санк­ции. Ну, США всегда были против раз­ви­тия наших от­но­ше­ний эко­но­ми­че­ских с Ев­ро­пой, когда даже ещё в 60-е годы начали стро­ить, пом­ни­те, проект был «Газ в обмен на трубы»? Теперь мы, слава богу, сами делаем трубы боль­шо­го диа­мет­ра, кстати, тоже одно из до­сти­же­ний белой ме­тал­лур­гии и так далее по­след­не­го вре­ме­ни. У нас 75%, это очень важно, 75% пе­ре­ра­ба­ты­ва­ю­щей про­мыш­лен­но­сти и ма­ши­но­обо­ру­до­ва­ния со­зда­но за по­след­ние годы, за по­след­ние 10 лет, 15 лет. Это кое-что, да значит. По­это­му они всегда были против, и сейчас вот. И против «Се­вер­но­го потока — 1» они же бо­ро­лись, теперь так же бо­рют­ся против «Се­вер­но­го потока — 2». Вот смот­ри­те, для чего они это делали и почему? Какое ос­но­ва­ние было — обес­пе­чить тран­зит через тер­ри­то­рию Укра­и­ны. Тоже, правда, стран­но­ва­то, правда? То есть они Укра­и­ну там об­ха­жи­ва­ют и взяли её под внеш­нее управ­ле­ние, но хотят, чтобы Укра­и­на су­ще­ство­ва­ла, в том числе и за наши деньги. Сами не хотят им деньги давать. За счёт тран­зит­ных денег, чтобы Укра­и­на хоть чего-то там по­лу­ча­ла от нас. Ладно, мы со­глас­ны, потому что в целом, в связи с ростом по­треб­ле­ния газа в Европе в целом и в Укра­ине в част­но­сти, и мы будем за­ин­те­ре­со­ва­ны, мы и дальше будем тран­зи­ти­ро­вать. По­мень­ше объём, но мы будем это делать. Но глав­ный по­бу­ди­тель­ный мотив, пред­лог вве­де­ния санк­ций против «Се­вер­но­го потока — 2» за­клю­чал­ся в том, что нужно обес­пе­чить тран­зит через Укра­и­ну. Вот мы сейчас с Укра­и­ной под­пи­са­ли тран­зит­ный до­го­вор. Так, чего теперь нужно, санк­ции нужно снять тогда с «Се­вер­но­го потока». Нет ос­но­ва­ний для вве­де­ния. А если санк­ции оста­нут­ся, оста­ёт­ся только один по­бу­ди­тель­ный мотив. Какой? Обес­пе­чить кон­ку­рент­ные пре­иму­ще­ства для своего LNG, для своего сжи­жен­но­го газа.

— Кто силь­ный, тот и дик­ту­ет пра­ви­ла.

— Обес­пе­чить рынок сбыта своего товара ис­клю­чи­тель­но в своих ко­рыст­ных ин­те­ре­сах во вред по­тре­би­те­лю в Европе. Но на 25–30% если будет пер­вич­ный ис­точ­ник энер­гии дороже, то это же опус­ка­ет всю кон­ку­рен­то­спо­соб­ность гер­ман­ской эко­но­ми­ки, и ев­ро­пей­ской в том числе.

— По факту гео­по­ли­ти­че­ски Европы от Лис­са­бо­на до Вла­ди­во­сто­ка больше нет?

— Но её и не было. Больше нет! Вы сейчас го­во­ри­те о том, чего и не было, как будто это утра­че­но. В своё время де Голль го­во­рил о Европе до Ураль­ских гор, от Ат­лан­ти­ки до Ураль­ских гор. Это я потом немнож­ко рас­ши­рил и начал го­во­рить: почему до Ураль­ских гор — до Тихого океана, до Даль­не­го Во­сто­ка. Но я думаю, что к этому надо стре­мить­ся.

— С Мюн­хен­ской речью не по­го­ря­чи­лись?

— Да нет. Сейчас же по­вто­ря­ют всё то, что я го­во­рил. Возь­ми­те ру­ко­во­ди­те­лей Гер­ма­нии, ведь они почти до­слов­но вос­про­из­во­дят… Тогда на меня ру­га­лись, да, ну рас­сер­ди­лись на меня, го­во­ри­ли, ну как же так...

— Оби­де­лись.

— Нет, но рас­сер­ди­лись, что гру­бо­ва­то, не к месту, ну зачем ты так. А я что го­во­рил? Я го­во­рил о том, что недо­пу­сти­мо, когда одна страна, Со­еди­нён­ные Штаты, рас­про­стра­ня­ет свою юрис­дик­цию за рамки своих на­ци­о­наль­ных границ. Но се­год­ня ведь ру­ко­вод­ство, скажем, Гер­ма­нии именно это и го­во­рит, что это недо­пу­сти­мо, когда Со­еди­нён­ные Штаты на­кла­ды­ва­ют вто­рич­ные санк­ции. То есть на ком­па­нии, ко­то­рые к самим Со­еди­нён­ным Штатам не имеют ни­ка­ко­го от­но­ше­ния, пы­та­ясь по­ме­шать ре­а­ли­за­ции их на­ци­о­наль­ных ин­те­ре­сов.

— Не только даль­ние, но и ближ­ние соседи тоже как-то от нас... так немнож­ко от­пол­зать стали.

— Ну, этого я не вижу. Кто это стал от­пол­зать?

— С Гру­зи­ей вот смот­ри­те.

— Нет, что ж там от­пол­зать. Они не от­полз­ли, они от­прыг­ну­ли в сто­ро­ну. И мы здесь ни при чём. Это пускай они скажут спа­си­бо Ми­ха­и­лу Ни­ко­ла­е­ви­чу.

— Так его уже нет давно.

— Как это нет. Он бегает, вон, по пло­ща­дям-то, по крышам там, как кот мар­тов­ский. Мы ж с ним много раз го­во­ри­ли на этот счёт, когда он ещё был пре­зи­ден­том. Я думаю, что Михаил Ни­ко­ла­е­вич вспом­нит это. Я ему го­во­рил: «Только, слу­шай­те, ни в коем случае не пы­тай­тесь решить во­про­сы Южной Осетии и Аб­ха­зии си­ло­вым спо­со­бом». «Не, не, я ни­ко­гда этого не сделаю!» — и попёр. Попёр — по­лу­чил!